Так крепко обнимался монастырь
С до берега расхристаным рассветом
Что вытоптал в душе моей пустырь
Цитатами из Ветхого Завета
Их нам читал Андрюха-Богослов
Друг Тихона, соседа-наркомана
Наставника духовнейших послов
От крепко запредельного дурмана
Пожалуйте – примонастырский двор
На Солнечной, у дома номер десять
Свидетель тайн, трагедий и умор
В шкаф памяти их некуда повесить
Кургузый боров, Сашка-Ренегат
Из рейса ждал троллейбус брата Чука
Что вёз ему вонючий суррогат
Разлитый у Маринки-Нехочухи
В лукьяновской тюрьме сидел Лукьян
А Братка напросвет аж прохудился
Володя-дядя, тот родился пьян
Полез в бутылку, да запропастился
Двороотступник Сима-Содомит
Жал Дьякона-Санька у чайной лавки
И анонимку Гриша-инвалид
Про это склеил в милицейском главке
А Пятый Час – психически больной
Нес бред на колокольни верхотуру
И дул Федул четвёртый свой тройной
Сдав ноты Лёхи-Скрипача в макулатуру
Мы здесь росли, а Солнечная десять
Вела под монастырь своих жильцов
Фунт лиха точно каждому развесив
Ни пощадив ни подлецов, ни молодцов
Элитный зазеркаленный жк
На довоенных домиках бодрится
И в монастырь ведёт Лукьян-зк
Венчать второго сына, ланца-дрица
Исчезнул Тихон, переехал Чук
С балкона Братки вид на колокольню
Андрюха Симу выручил, Кравчук
Чтоб от статьи свинтить путём окольным
Ещё плюс-минус двадцать шесть имён
Их корешками память отрывая
Адептов детства выцветших знамён
Трамбует в глотку пухлого трамвая
В котором зайцем грохотал Цыган
С веслом, где брал баррэ с полутонами
И приблатнённых песен балаган
Наколками в душе остался с нами
Всё! Солнечной салют отдать пора
Благодаря не вслух святых отцов
Что вслед из монастырского двора
Крестили всех, от подлецов до молодцов
