(Ретро кино)
Сапожники, табачники, газетчики
Да гробового дела мастера
Вы жили в те года по-человечески
Всей шайкой-лейкой бессарабского двора
Сквозь арку, коммунальные истории
Ходили, как за тётей Мусей флёр
И ночью Зоосада территорию
Прощал за “Три семерки” контролёр
На общей кухне занавес лавандовый
Штиблеты в ассирийские цвета
Что дядя Фима лёгкий променад давал
В них от Шота, до Чертова Моста
По контрамаркам режиссёрской дочери
Теряясь в декорации степях
На спор вы киностудию бесточили
Ведя расчёт в почтовых голубях
А Элка, дочка Лёвы-папиросника
Ваш проводник к цыгарочке с дымком
Пошла за раскудрявого матросика
Вниз по Днепру с попутным ветерком
И дьякон Клим, в миру Сережа Востриков
Особо не шарахался тогда
Бить в домино с рябым комсоргом Ростиком
На лавке у Верховного суда
Да мяч ручной, как пулей в парке Пушкинском
Летал под юным взором Турчина
Где после Зина угощалась сушками
Ещё ничья, конечно, не жена
Эклеры в кулинарке на Крещатике
ЦУМ убран в чернобурку и меха
Где кофе пах с ликером замечательно
Лотошник дядя Моня-Чепуха
И бог мотоциклетный, Вовка Звездочкин
Катался с Черепановой горы
Разбрасывая в окна дыма блесточки
Под радостные крики детворы
Ещё не дед мой – жил на Фундуклеевской
И трафареты пряча за холстом
Печати чисто на госбланки вклеивал
По стуку арестованный потом
Как наступали поводы печальные
То был готов последний дать совет
Друзьям по Бессарабке на прощание
Сосед их, гробовщик Витёк-Тот Свет
А в основном, они прожили в радости
И это черно-белое кино
Смотрю я с благодарным взглядом благости
За всех, кого здесь нет уже давно
Сапожники, табачники, газетчики
Да гробового дела мастера
Вы память настоящей человечности
Вся шайка-лейка бессарабского двора
