Декабрь 2002
Он лежал, и предсмертном бреду, звал Её на рассвете
Написал Ей письмо – две недели прошло с той поры
А вчера выстрел больно пронзил снежно-бархатный ветер
Замер он. И упал вниз лицом у подножья высокой горы.
А потом лазарет и земляк его, ЗамКомСанБатом,
Разрывая ночь в клочья, кричал:«Ну держись же, браток!»
«Капитан!» – попросил он – «Найди дома маму и брата!
Ели слышно добавил: «Отдай им вот этот листок!»
А об гору рассвет бился в кровь ярко-алою птицей
И метались лучи, словно перья, на белом снегу
Он хотел, как хотел бы он с мамой хотя бы проститься
Улетал в небеса и шептал: «Ты прости, не могу…»
И равнение на Знамя, что рдело, склонясь над могилой
Сжав береты в руках, держал взвод, прикрывая глаза
Он уже никогда не вернётся с войны этой гиблой
Лишь улыбка на фото.… Не держится больше слеза…
Ну а дома грачи, подгоняя весну, прилетели
И у площади новый открыли пивной павильон
Было утро, и мать собиралась вставать из постели
Но, как ворон в окно, в двери вдруг постучал почтальон…
А звезда в обелиске сияла, в лучах под горою
И как будто живой, его мать одевала в венок
И рыдал тихо брат на могиле у брата-героя
И смотрел им в глаза, улыбаясь с портрета, сынок
